Чтобы не лопнуть

11.08.2004

Российские нефтяники готовы наращивать добычу сырья в ближайшие лет десять. Если только будут соблюдены два условия - государство позволит им или решится само кардинально расширить инфраструктуру экспорта и не станет агрессивно увеличивать налоговую нагрузку на отрасль.

В последние годы российская нефтянка превратилась в главную дойную корову экономики. По итогам 2003 года объем налоговых платежей нефтяных компаний составил почти четверть доходов консолидированного бюджета России, а доля нефти и нефтепродуктов в общем объеме экспортной выручки достигла 40%. За последние пять лет объем добычи вырос на 40% (до 420 млн тонн) и не думает снижаться.

Какова стратегия развития отрасли на ближайшие 10-15 лет? Стоит ли и дальше наращивать добычу или есть смысл сделать акцент на повышение уровня производимой добавленной стоимости? Каков оптимальный налоговый режим в отношении нефтянки? Все эти вопросы были в центре внимания участников "круглого стола" "Оценка влияния налоговой системы на развитие нефтяной отрасли России", на который аналитический центр "Эксперт" собрал нефтяников, ведущих отраслевых экспертов, ученых, налоговиков и финансистов.

Налоги

 

Реформа налогообложения отрасли, прошедшая в 2002 году, привела к резкому увеличению фискальной нагрузки на нефтяников. Бюджетные поступления значительно выросли, однако ни налоговики, ни нефтяные компании не считают нынешнюю систему налогообложения в отрасли не только оптимальной, но даже сколько-нибудь разумной. Первые сетуют на то, что нынешние налоги не справляются с задачей изъятия пресловутой ренты, которую в полном объеме должно получать государство как собственник недр и природных ресурсов. "Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) является инструментом изъятия в бюджет заранее запланированной суммы, - говорит Андрей Федоров, начальник управления МНС РФ, - но не соответствует той сути, которую он должен в себе нести, а именно изъятию ренты. Плюс этого налога - эффективность администрирования. По мнению г-на Федорова, изъять ренту каким-либо одним платежом невозможно, а вот оптимальная система сборов с нефтянки могла бы выглядеть так. Первое - аукционные бонусы (определяемые на тендерной основе платежи за пользование месторождениями). Второе - арендные платежи (или налог на запасы, в процентах от их кадастровой стоимости). Третье - НДПИ акцизного типа в современном виде, возможно, с некоторыми элементами дифференциации (например, в зависимости от качества нефти и стоимостной оценки месторождений). "И наконец, четвертое, - торжественно произнес г-н Федоров с довольной улыбкой ребенка, открутившего долго неподдававшуюся руку у куклы, - это налог на дополнительный доход (НДД), который "снимает" последнюю составляющую ренты, зависящую от ценовой конъюнктуры рынка". Однако фискальный энтузиазм налоговиков не был поддержан не только нефтяниками, но и большинством экспертов. Партнер PricewaterhouseCoopers Михаил Клубничкин был лаконичен и жёсток: "За пределами 2010-2012 годов неизбежно сильное выбытие запасов и месторождений. Потребуется резкое увеличение инвестиций, которые очень чувствительны к налоговому бремени. Нам следует внимательно изучить западный опыт стимулирования инвестиций - например, каникулы роялти. На нашей почве это могло бы выглядеть, скажем, как освобождение от НДПИ первых сотен тысяч тонн добычи на новых участках месторождений".

Тем не менее пока правительство демонстрирует наступательную тактику на налоговом фронте. В мае 2004 года вновь было принято решение повысить основные для отрасли налоги - НДПИ и экспортные пошлины. Если в области низких цен на нефть (до 20 долларов за баррель) произошло снижение налоговой нагрузки, то в области высоких цен (более 25 долларов за баррель) налоговая нагрузка сильно возросла, прежде всего за счет резкого роста экспортной пошлины.

Почему фискалы вцепились в нефтянку - тоже понятно. Это и минимизация бюджетных рисков, и густо замешанная на социалистической идеологии "охота за рентой". Не последнюю роль играет и сравнительно высокая прозрачность нефтяного бизнеса. "Почему удобно повышать налоги на нефтянку? - бросил эмоциональную реплику начальник управления компании "ЛУКойл" Андрей Гайдамака. - Да потому, что она достаточно транспарентна. Оборот строительного сектора только по Москве - порядка 80 миллиардов долларов в год. Этих цифр не знают, потому что структуры, которые этим занимаются, чрезвычайно нетранспарентны. Их налогообложением заниматься просто сложно. Но доходность на вложенный капитал в секторе недвижимости несравнима с инвестированием в нефтяные вышки. В нефтяные вышки надо инвестировать на десятки лет, это долгие деньги. Да, там иногда получается неплохая доходность - 15-20 процентов. Но если в строительном секторе кто-то скажет о такой доходности, никто этим не будет заниматься".

Впрочем, нефтяников волнует не только сам уровень налоговой нагрузки, но и ее несправедливость: плоская шкала НДПИ распространяется на компании с совершенно различными характеристиками сырьевой базы. Вот что думает по этому поводу Радик Давлетшин, директор департамента ОАО "Татнефть": "Существующая налоговая система не позволяет вести рентабельную добычу нефти до отбора проектных объемов запасов и толкает компании на выборочную разработку высокопродуктивных участков. Опережающие темпы выработки высокопродуктивных пластов приводят к преждевременному обводнению скважин, захоронению в недрах разведанных запасов. Свидетельства тому - имеющийся в России фонд неработающих скважин (на начало 2004 года каждая четвертая скважина не работала) и снижающийся уже на протяжении нескольких десятков лет коэффициент нефтеизвлечения. С другой стороны, действующая система не обеспечивает изъятия сверхприбыли, образующейся при разработке молодых месторождений, находящихся в благоприятных горногеологических условиях. Плоская шкала позволяет одним компаниям выплачивать огромные дивиденды, а другим работать - на минимальной рентабельности". Однако простых решений проблема дифференциации НДПИ либо введения каких-то других налогов адвалорного типа (то есть привязанных к стоимостным показателям работы компаний, а не к тоннам добытой нефти), увы, не имеет. "Пока не решена проблема трансфертного ценообразования, вводить налог на дополнительный доход, зависящий от выручки компаний, просто бессмысленно - все мы знаем навыки "творческого отношения" к калькуляции затрат наших нефтяных компаний", - саркастически резюмировал председатель экспертного совета по налоговому законодательству Госдумы РФ Михаил Орлов.

Но, как выяснилось, есть и более вопиющие несуразности в налогообложении отрасли. А именно требуется безотлагательно отменить пошлину на вывоз нефтепродуктов. В противном случае с надеждами на модернизацию и развитие отечественной нефтепереработки можно проститься. "Государству надо немедленно отменять экспортные пошлины на светлые нефтепродукты, - безапелляционно заявил Владимир Милов, президент Института энергетической политики (ИЭП). - Именно они создают контрстимулы для развития нефтепереработки. Да, будет краткосрочный дефицит бензина на внутреннем рынке, но бензин можно импортировать".

Транспортировка

Впрочем, как показало обсуждение, проблема налогов все-таки уступает по своей остроте проблеме транспортировки нефти и нарастающего дефицита трубопроводных экспортных мощностей. Как пояснил Андрей Гайдамака из "ЛУКойла", "Россия практически единственная страна, добывающая нефть на континенте, и для экспорта ее приходится перемещать по суше на 2500-3000 километров. США тоже добывают континентальную нефть, но они потребляют нефть на месте, транспортное плечо не превышает 200-300 километров. У всех остальных основных нефтедобывающих стран (Саудовской Аравии и др.) сухопутная транспортировка тоже составляет 200-300 километров. У нас плечо в 2500-3000 километров, и это очень сильно давит на экономику нефтяных компаний. По нашим расчетам, среднее налоговое бремя российских нефтяных компаний с учетом транспортных затрат сегодня значительно выше, чем у западных конкурентов.

Правительству нужно поставить свою подпись под мурманским проектом. Почему это не делается, для меня огромная загадка. Мы сегодня отдаем нашим соседям порядка 8 миллиардов долларов в год из-за скидок на цену нефти (имеются в виду скидки по поставкам в Центральную и Восточную Европу по нефтепроводу "Дружба". - "Эксперт"). Это много, государственный бюджет из-за этого недополучает порядка 3-4 миллиардов долларов в год".

Впрочем, другие участники "круглого стола" были не столь уверены в эффективности мурманского проекта. Начальник управления экономического анализа НК ЮКОС Галина Антонова предложила рассмотреть этот проект в более широком контексте - с учетом перспектив емкости наших ключевых экспортных рынков по сырой нефти: "Сегодня экономически эффективные рынки для России - это Европа, страны ближнего зарубежья. Но ни Европа, ни страны ближнего зарубежья не наращивают объемы потребления нефти. Более того, за последние десять лет потребление нефти на этих рынках сократилось. Все трубопроводы, которые реконструируются и строятся, и мурманский проект в том числе, - это поставки нефти на тот же самый рынок. А он не резиновый. Да, через мурманскую трубу мы получим дополнительную эффективность за счет снижения имеющихся сегодня скидок по "Дружбе", но кардинально вопрос не решится. Более перспективно, на мой взгляд, восточное направление. По территориальной принадлежности наш рынок - это Китай и Дальний Восток. Но сегодня транспортная составляющая - это 95 долларов за тонну, и без строительства трубопроводной системы этот рынок экономически неэффективный".

К дискуссии нефтяников энергично подключился замдиректора Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН Александр Некрасов. По его мнению, требуется не столько увеличение совокупных пропускных мощностей экспортных нефтепроводов, сколько обход конкретных "узких мест". "Самый вопиющий пример - это Босфор, где мы на простое танкеров в год теряем до 400 миллионов долларов", - заявил г-н Некрасов. По мнению ученого, трубопроводы на Мурманск и на восток вовсе не взаимоисключающие - надо строить оба. Что касается восточного направления, то, по расчетам специалистов ИНП, целесообразно тянуть нефтепровод до Находки и не ограничиться только этим, а обязательно построить в районе Находки крупный нефтеперерабатывающий завод - с прицелом на экспорт нефтепродуктов в быстрорастущие страны АТР, не имеющие своей нефтепереработки. "Действующие НПЗ в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре не годятся для этой цели - они стоят не на "трубе"", - резюмировал эксперт.

Перспективы

От того, как решится вопрос с расшивкой экспортной инфраструктуры, напрямую зависит динамика развития отрасли в ближайшие десять лет. Правда, в этом уравнении еще несколько неизвестных - это мировые цены на нефть и уровень налоговой нагрузки. Вот как попытался решить это уравнение Олег Ордин, директор департамента Института финансовых исследований: "Если правительство будет продолжать прежнюю политику и воздержится от строительства новых трубопроводов, то объем добычи не превысит 450 миллионов тонн. Тогда годовые денежные потоки нефтяной отрасли (даже при высоких ценах - 30 долларов за баррель) упадут с двадцати до менее чем девяти миллиардов долларов. Возможно, инвестиций и хватит для поддержания этого уровня добычи. Но если цены упадут до 25 долларов за баррель, то денежные потоки снизятся до чрезвычайно низкого уровня (до 3,6 миллиардов), и не исключается вариант, что в этом случае нефтяники перестанут осуществлять инвестиции в развитие отрасли, в результате чего начнется снижение добычи нефти".

Немалую роль в динамике нефтедобычи играют и особенности российского энергобаланса. А это вещь, как известно, весьма и весьма инерционная. "Совершенно очевидно, что значительного прироста внутреннего спроса на нефть не будет, - заявил Владимир Милов из ИЭП. - У нас достаточно стабильное потребление, сейчас это 125 миллионов тонн в год, по всем прогнозам, оно будет балансировать примерно на таком уровне. К 2020 году максимум, что будет у России, - это 165 миллионов, даже если удвоится ВВП. Дело в том, что в структуре потребления первичной энергии нефть составляет где-то 20 процентов, основные энергоресурсы - это газ и уголь. Все тепло и значительная часть электричества, где нет мазута, особенно на востоке, - все это уголь. Поэтому все наращивание добычи нефти будет так или иначе ориентировано на экспорт. Значит, нам нужно смотреть на мировой рынок. Если мы уверены в том, что мировой рынок нефть "проглотит" и это принесет России и экспортерам хорошие доходы, то, значит, наращивать нужно. Соответственно, если такой уверенности нет, то я бы поостерегся это делать".

Г-н Милов оказался единственным из участников "круглого стола", кто попытался обсудить содержательные альтернативы агрессивного сценария развития российской нефтянки, взятого за основу как самими нефтяниками, так и правительством в программных документах развития отрасли и Энергетической стратегии. Однако, по мнению г-на Милова, этот сценарий, связанный с доведением годового объема добычи нефти в 2010-2012 годах как минимум до 550 млн тонн в год и упором на дальнейший экспорт сырой нефти, возможно, не является оптимальным. Второй сценарий - умеренный, он предполагает сбалансированное развитие сектора без существенных количественных изменений, но с переключением на качественные изменения. Например, переход к экспорту более качественных сортов нефти и светлых нефтепродуктов. Вложения в нефтепереработку осуществлялись где угодно - на Украине, в странах бывшего СЭВа, Балтии, - но только не в России (единичные случаи модернизации не в счет). Уровень переработки у нас остается неприлично низким (порядка 70% в целом по отрасли). "Умеренный сценарий мог бы быть связан с отходом от тупого увеличения экспорта сырой нефти и движением к созданию условий для повышения привлекательности переработки, развития экспорта нефтепродуктов и повышения качества нефтепродуктов, поставляемых на внутренний рынок, - считает г-н Милов. - При этом общий уровень добычи мог бы стабилизироваться на отметке 400 миллионов тонн в год".

Александр Ивантер
Журнал "Эксперт", №26 (427) 12-18 июля 2004 г.